Взрослый и ребенок – помощь и опора друг другу

Автор: Андреев Владимир Иванович

Организация: ЧОУ «Школа «Обучение в диалоге»

Населенный пункт: г. Санкт-Петербург

Как-то наблюдал, как учительница ученице говорила: «Что ты сейчас такое делаешь? Ты же всегда такая умная, хорошая, а что делаешь?». Ну зачем все это говорить, тем более в присутствии директора? Учительница-то хочет сказать, что девочка молодец, а получается, что унижает. А девушка грубит. И учительница снова: «Вот видите, она еще и грубит». И снова её унижает. И ученица уже вообще готова умереть от стыда. Вот как переживается неправота. Неправота – это унижение, и более того, это еще и потеря способностей. Обесценивание – это всегда уменьшение способностей. И, если у меня есть «иммунитет», я говорю: «Да, идите вы». Встаю и ухожу. А если я уйти не могу? Мне сказали, и я должен это терпеть. Я сижу, а все смотрят: «О, его училка обесценила, а он сказать ничего не может».

Эти диалоги — их миллион. И все они вокруг одного — обесценивания. Школа по сути должна давать ребенку массу возможностей быть правым. Вот поэтому они говорят: «Молодец, что новую школу создал». Потому что меня никто не понимал. Более того, мне никто не давал возможность быть правым. А я хочу и могу быть правым. И стараюсь ученикам дать возможность быть правыми, а значит ощущать свободу. Стараюсь выслушать его точку зрения, взглянуть на мир его глазами, а потом уже вдвоем мы приходим к взаимному пониманию и создаем нашу общую совместную «правду».

Достигается это и через учебный процесс, в котором больше свободы, больше возможности чувствовать свою правоту. То, что сделано сейчас в традиционной системе – это уменьшение свободы и правоты ребенка. Это подчинение системе, и разворот к тому, чтобы она формально работала. Звонок – урок, встал-сел. Мрак! И, конечно, большинство учителей, даже среди тех, кто у нас работает, очень хотят вернуть систему на старые рельсы.

Начинать-то надо с помощи. Заметив, что ребенок чем-то не интересуется, не хочет общаться, не хочет контроля – надо начинать с помощи в этом направлении, да и вообще в любом. Это такая универсальная вещь. Почему? Потому что она в жизни человека до самой смерти. Если уж он разочарован в помощи, если он вам не верит, если он не хочет общаться, у него нет интереса – то не вернешь все это через интерес, не вернешь через контроль, через общение. Интерес вернешь через помощь!

Надо этот момент выявить и сказать самому себе: «Послушай, а как это делается?» По-любому тут просто надо вернуть идею помощи ребенку (человеку). Например, сказать: «Хорошо. Ты не хочешь, чтобы я тебе помог. О'кей. А ты можешь мне помочь?» Он спросит: «В чем? Ведро, что ли, вынести?» – «Нет». – «А что?» Попросить помощи в том, что он может сделать. И это, действительно, такая вещь, которая прямо реально начинает открываться. И я настолько сам удивлен тому, что это так происходит.

Еще пример. Когда вы начинаете читать вместе – этот момент содержит открытие помощи. Когда вы говорите ребенку: «Слушай, вот у меня тут текст. Я его читаю. Ты можешь мне помочь его читать?» Как отказать? Это же не ведро выносить, не посуду мыть. Это просто посидеть…

Вот так вы друг другу помогаете. По сути дела, это работа идет в паре. Вы слушаете, и вы мне помогаете. Вы делаете большую работу. Вы мне помогаете осознать… И то же самое с текстом происходит. Когда я говорю ребенку: «Слушай, я там читаю…» Например, Высоцкого «Координацию». И вот я там что-то не понимаю. – «Ты можешь помочь?» Он говорит: «Давай, доставай свою книжку». Я ее достаю.

Я говорю: «Тут, видишь, фишка такая, что ты помогаешь мне разобраться в моей книге и тоже должен читать, но уже свою книгу, чтобы я тебе свою очередь помог. Я тебе тоже должен помочь». – «Да ну…» Я говорю: «Один-два абзаца». – «Ну, хорошо. Давай, я возьму…» И он взял для нашего совместного чтения «Одиссею» Гомера.

Дальше мы начинаем читать. Прочитали парочку абзацев. Хорошо, когда еще они меняются между собой, увеличиваются, потому что много включается много дополнительных воспитательных моментов. Но и пара – хорошо. Раз пообщались. Потом на следующий день или как-то еще раз. Мы сидим так много. А сейчас он что-то не хочет читать. И опять же – из-за чего-то. Всё просто. Он что-то не понял. Текст сложнейший, что «Одиссея», что «Илиада». Там столько названий…

Что дальше происходит? Мы с ним читаем. Прочитали. Закончили. Разобрались, помогли друг другу. И он говорит: «Слушай, у тебя такая грязища тут». Я говорю: «А где тут у меня грязища-то?» – «Вот у тебя ванна, туалет такой, горшок…» Говорю: – «Ну и что?» – «Давай, я сейчас помою». – «Ну, давай». Взял, и сам помыл пол.

Потом на следующий встретились, почитали. Он говорит: «Слушай, какой у тебя беспорядок в комнатах. Надо порядок навести». А я ему давно советовал Мари Кондо «Магическая уборка». Слышали такую книжку? Я ему давал. И фильм его просил, чтобы он посмотрел. И он всё мне перебрал: шкафы, всякую посуду. Вот всё расставил. Это было, наверное, год назад. Ой, какая сказка! Боже мой, сказка.

Но можете себе представить, я считаю, что это просто благодаря чтению в парах, как одной из форм и видов помощи друг другу. Теперь мы можем быть опорой друг другу, доверять друг другу. Раньше я даже заикнуться не мог, чтобы он мне что-то помог сделать. Я предполагал, что если я попрошу – то он год помогать не будет. Теперь сам предлагает помощь и знает, что можем доверять друг другу, быть опорой друг другу. Это, действительно, фантастическая вещь, и она действует.


Приложения:
  1. file0.doc.. 33,0 КБ
Опубликовано: 25.03.2022