Становление личности Александра Васильевича Суворова

Автор: Дунайцева Анна Николаевна

Организация: МОУ «СОШ №13»

Населенный пункт: Курская область, г. Железногорск

Начальное военное образование будущий великий русский полководец, генералиссимус и генерал-фельдмаршал, князь Италийский, граф Рымникский Александр Васильевич Суворов (1730 – 1800) начал получать еще до записи в л-гв. Семеновский полк, в который он был официально зачислен солдатом, по собственному свидетельству, 21 октября 1742 г.

«В детстве Суворов был ребенок хилый, слабый, малорослый, худощавый, - отмечает психолог-писатель П.И. Ковалевский, - и тем не менее он вполне доказал исключение из римского положения, что mens sana может быть только in corpore sanо. В его слабом и хилом теле развился и укоренился необыкновенно сильный и стойкий дух, укрепляюще воздействовавший на самое тело». Этот фактор способствовал и выработке специфических привычек у ребенка, обусловленных осознанием своей слабости по сравнению со сверстниками, и в этом отношении – ощущению некоторой собственной ущербности. Это осознание влекло за собой склонность к одиночеству, некоторой замкнутости. Все это приводило (подчас вынужденно) к компенсации общения со сверстниками общением с книгами, к повышенному интересу к чтению, что, в свою очередь, в значительной большей мере, чем у сверстников Суворова, развивало его воображение. «В его слабом и хилом теле развился и укоренился необыкновенно сильный и стойкий дух, укрепляюще воздействовавший на самое тело – считал П.И. Ковалевский. – С раннего детства он увлекся войной и военными подвигами. Одинокий, сосредоточенный и замкнутый, он всей душой предался чтению военных книг, описаний подвигов, геройств и событий. Эти книги были его друзьями и воспитателями».

В России к этому времени было лишь одно учебное заведение для дворян. Это было учебное заведение с военным уклоном, созданное фельдмаршалом Б.Х. Минихом в 1732 г., с санкции императрицы Анны Иоанновны, - Шляхетский кадетский корпус. Оно было создано по подобию существовавших уже с XVII в. в Европе учебных заведений. Там давали, наряду с общим образованием, также и обучение основным военным дисциплинам и готовили, как правило, молодого дворянина к военной службе. Гвардейские же полки в России, с начала их образования, предполагались не только в качестве воинских частей для охраны императорской особы, но и как своего рода тоже учебные полки для подготовки офицеров русской армии (и гвардии). Поэтому поступивший в л-г. Семеновский полк, Суворов, которому в 1742 г. было 12 лет, должен был получить необходимое для офицерской службы образование. В «Сказке», им составленной в 1742 г., он сам писал:

«1742 года октября 25 дни лейб гвардии Семеновского полку в полковой канцелярии объявленный проситель недоросль Александр Васильев сын Суворов сказал: от роду ему 12 лет. В верности Ея Императорского Величества службы у присяги был. А он, Александр, доныне живет в доме помянутого отца своего и обучается на своем коште Французскому языку и арифметике. А в службу нигде не определен, також и для обучения наук в Академиях записан не был».

Таким образом, Суворов начал обучатся французскому языку и арифметике еще до записи в полк, до обучения в полковой школе. Впрочем, обозрев ситуацию в полку, отец Суворова решил, что он сможет дать своему сыну обучение необходимым наукам дома, оставляя его формально в штате полка и ежегодно отчитываясь об образовании своего сына. Об этом свидетельствует еще один документ, так называемое «обязательство» его отца В.И. Суворова.

«1744 году декабря 11 дня, - давал обязательство «прокурор» Василий Суворов, - лейб-гвардии Семеновского полку в оставшейся в Москве полковой канцелярии я, нижеподписавшийся, сим обязуюсь в том, что находящийся в оном полку 8 роты солдат Александр Суворов имеет обучаться во время его от полку отлучения, то есть генваря по первое число тысяча семьсот сорок шестого году, на своем коште указанным наукам, а именно: арифметике, геометрии, тригонометрии, артиллерии и часть инженерии и фортификации, також из иностранных языков да и военной экзерциции совершенно, и о том должен я, сколько от таких наук обучится, через каждые полгода в полковую канцелярию для ведома рапортовать». Таким образом, записанный в лейб-гвардии Семеновский полк в 1742 г., до 1746 г. (до 16 лет) Суворов получал домашнее образование и воспитание. В последующие годы ему более нигде учиться не довелось. Поэтому весьма обширная его начитанность и эрудиция в различных вопросах, а не только в специально военных, была следствием, преимущественно, его самообразования. Его оригинальную «философию», как и его знания в конкретных науках можно считать, скорее, начитанностью и ее следствием - самостоятельными размышлениями над прочитанным. Во всяком случае, к 80-м гг. XVIII в. Суворов достаточно свободно владел французским, немецким языками и потому мог свободно читать, помимо книг на русском языке, также книги на французском и немецком, хотя французским он владел, несомненно, лучше.

Ко времени начала его действительной службы солдатом в л-гв. Семеновском полку с 1746 г. основы мировоззрения, в том числе в области военного дела, нравственные ценности Суворова уже вполне определились. При этом, следует заметить, что став исключительно человеком военным, Солдатом, человеком практического военного дела и действия, в основе своего мировосприятия и ориентирования в мире, Суворов был «книжным человеком».

С 1746 г. А.В. Суворов считался на «действительной» службе в л-гв. Семеновском полку, в 8-й роте, рядовым солдатом, а 25 апреля 1747 г. был произведен в капралы (командир отделения). Однако реальную «действительную службу» в полку он начал с 1 января 1748 г. 22 декабря 1749 г. Суворов был произведен в подпрапорщики, а 8 июня 1750 г. произведен в сержанты.

«Деньги, которые Вы присылаете, издерживает он только на помощь солдатам, на книги и на учителей - писал ротный командир Суворова его отцу, В.И. Суворову, - и с усердием посещает классы Сухопутного Шляхетского Кадетского корпуса в часы преподавания военных наук». Судя по тексту и контексту этого письма, оно было написано уже после производства Суворова в чин сержанта гвардии. Но поскольку 25 апреля 1754 г. он покидает полк и производится в чин поручика Ингерманландского пехотного полка, надо полагать, что письмо это было написано между указанными датами: в промежутке времени между 8 июня 1750 и 25 апреля 1754 г.

По свидетельству ротного командира Суворова в л-гв. Семеновском полку, «вне службы – он с солдатами как брат, а по службе неумолим. У него всегда одно на языке: дружба дружбой, а служба службой! Не только товарищи его, но и мы начальники почитали его «чудаком». Когда я спросил однажды у него, отчего он не водится ни с одним из своих товарищей, но даже избегает их общества, он отвечал: «У меня много старых друзей: Цезарь, Аннибал, Вобан, Кегорн, Фолард, Тюренн, Монтекукули, Ролен… и всех не вспомню. Старым друзьям грешно изменять на новых».

Прежде всего, считаю необходимым дать краткую справку о перечисленных выше лицах.

«Цезарь»: Гай Юлий Цезарь (100 до н.э. – 44до н.э.), выдающийся римский государственный деятель, один из «великих полководцев» мировой истории.

«Аннибал»: Ганнибал, великий карфагенский полководец.

«Вобан»: Себастиан Ле Претр де Вобан (1633 – 1707), маршал Франции (1703), великий французский военный инженер оставил после себя богатое творческое наследие, в том числе многократно и на разных языках издававшийся его труд «Фортификации» (одно из названий). На русский язык этот труд Вобана был переведен и издан в 1724 г. под названием: «Прямой способ укрепления городов, изданный от славного инженера Вобана, на французском языке. Переведен на русский язык 1724 г.».

 

Современники Суворова утверждали, что «Вобана знал он почти наизусть, и вот причина, как он говорил: «Покойный батюшка перевел его, по высочайшему повелению государя императора Петра Великого, с французского на российский язык, и при ежедневном чтении и сравнении с оригиналом сего перевода изволил сам меня руководствовать к познанию сей для военного человека столь нужно и полезной науки». Книга сия сделалась теперь очень редкою; я видел ее в рукописи…».

«Кегорн»: Кугорн или правильнее барон Менно Когорн (Кугорн, Кегорн) (1641 – 1704), голландский военный деятель и знаменитый военный инженер-фортификатор. Он был автором ряда книг по военно-инженерному делу. Его называли «голландским Вобаном», хотя он отстаивал военно-инженерные принципы, во многом противоположные Вобановым. Еще в 1685 г. он издал свою книгу «Новые крепости», которая была в 1706 г. переведена на французский, а в 1709 г. – на немецкий языки.

«Фолард»: Фолар Жан Шарль де (1669 – 1752), французский военный деятель и военный писатель. Служил во французской армии под командованием маршалов Буффлера и Виллара, а затем в армии Карла XII.

«Тюренн»: Тюренн, Анри де ла Тур, д’Овернь, виконт де (1611 – 1675), прозванный «Великим Тюренном», маршал Франции (1643), генеральный маршал королевских войск (1660), один из «великих полководцев» мировой истории.

«Монтекукули»: граф Раймунд де Монтекукколи (1609 – 1680), австрийский генералиссимус и генерал-фельдмаршал имперских войск, выдающийся полководец и военный теоретик, возглавлявший имперские войска против войск Тюренна в кампаниях 1648, 1674-1675 гг.

«Ролен»: Роллен Шарль (1661 – 1741), известный в свое время французский историк и педагог, автор популярной в XVIII в. «Всемирной (или «Универсальной») истории», включавшей два основных труда Роллена – «Древнюю историю» и «Римскую историю».

Поучая своего крестника Александра Карачая и давая ему рекомендации в области книжного самообразования, в июле 1793 г. Суворов писал: «Как военный человек вникай прилежно в сочинения Вобана, Кугорна, Кюраса, Гюбнера. Будь знающ несколько в богословии, физике и нравственной философии. Читай прилежно Евгения, Тюренна, записки Цезаря, Фридриха II, первые тома по истории Роллена и «Мечтания» графа Сакса…». Вышеназванными сочинениями Суворов определял необходимый круг чтения военного человека.

Как это можно видеть, в число рекомендуемых военных авторов вошли 6 имен из 8, которых в ранее цитированном фрагменте письма его ротного командира, Суворов назвал своими «старыми друзьями». Он добавляет к ним «Евгения», «Фридриха II», «Мечтания» графа Сакса».

«Евгений»: принц Евгений Савойский (1663 – 1736), один из признанных великих полководцев мировой истории (наряду с Густавом II Адольфом, Тюренном, Фридрихом Великим). Проявил выдающийся полководческий талант во время воны за Испанское наследство (1701 – 1714) и в войнах с Турцией.

«Фридрих II»: один из великих полководцев, современников Суворова, прусский король Фридриха II, прозванного Великим (1711 – 1786).

«Граф де Сакс»: Мориц граф Саксонский или как его именовал сам Суворов, маршал Де Сакс (1696-1750), внебрачный сын саксонского курфюрста и польского короля Августа II Сильного. Маршал Франции (17), «маршал-генерал королевских армий» (17). Самый выдающийся французский полководец в период правления короля Людовика XV. Получил известность во время Северной войны, однако прославился после перехода на французскую службу в войнах 1740-х гг.

Суворов называет «своими старыми друзьями», главным образом, тех военачальников прошлого, которые не только прославились своими боевыми и полководческими успехами, но и оставили «поучения», в той или иной форме, т.е. оставили определенное военно-научное, военно-теоретическое наследие – «пособия» по обучению полководческому искусству.

Чаще других в суворовских письмах упоминается Гай Юлий Цезарь – 11 раз. Суворовские биографы в один голос отмечают большой интерес, который проявлял он к Гаю Юлию Цезарю. Цитируют высказывание Суворова: «Выбери себе героя, догоняй его, обгони его! Мой герой Цезарь…». Рекомендуя читать Цезаря, Суворов имел в виду «Записки о Галльской войне», которые он неоднократно упоминает в своих письмах.

В «Записке А.В. Суворова о службе», написанной им в мае 1790 г., он заметил: «Ежели я был бы Ю. Цезарь, то назывался бы первым полководцем мира». В некоторых случаях русский полководец, не упоминая самого имени Юлия Цезаря, пользуется своеобразными «идеологемами», связанными с деятельностью римского полководца или почерпнутыми из его сочинений. Эти «идеологемы» становятся в устах А.В. Суворова символичными: «Сей мост сделался для нас Рубиконом»; «…Подлинно мы были вчера veni, vede, vince…». Суворов неоднократно использует это выражение Цезаря.

«Наука просветила меня в добродетели, - писал Суворов, - я …бегаю как Цесарь…». На «быстроту» Цезаря он ссылается и в письме к своему племяннику А.И. Горчакову в августе 1791 г.. В письме к А. Карачаю русский полководец в качестве главного достоинства этого великого римлянина выделяет его «быстроту». «Приучай себя к деятельности неутомимой, повелевай счастьем, - поучал он своего крестника, - один миг иногда доставляет победу. Счастье покоряй себе быстротою Цезаря, коий и средь бела дня умел своих неприятелей уловлять и окружать и нападал на них, когда и где хотел». В том же письме полководец советует: «Умей предупреждать случайные обстоятельства быстротой». В «Набросках плана польской кампании», сделанных 23 августа 1794 г. Суворов вновь обращает внимание на то качество полководческого поведения Юлия Цезаря: «Время драгоценнее всего, Юлий Цезарь побеждал поспешностью».

Суворов особенно ценил в Цезаре то, что великий римлянин «правил щастием». Для А.В. Суворова воинское «счастье» – это «большое дарование в военном человеке». В письме Суворова к Г.А. Потемкину от 10 декабря 1784 г. русский полководец пишет: я «был щастлив потому, что я повелевал щастьем». Биографы утверждают, что это был любимый афоризм Суворова. Быть великим полководцем – это «повелевать счастьем», как это умел делать Юлий Цезарь. Однако полководческий талант, дарование, которое Суворов называл «счастьем», зиждится не на слепой игре природы, а на уме конкретного человека-полководца, на его профессиональном и природном умении «владеть счастьем». Суворов утверждал, что «счастье» – это всецело человеческое, осознанное, продуманное умение оценить во всей совокупности конкретно-исторические обстоятельства, принять верное решение, используя эти, случайные, обстоятельства, и провести его в жизнь. При этом все нужно сделать быстро: «Умей предупреждать случайные обстоятельства быстротой». «Быстрота», столь ценимая в таких ситуациях Суворовым у Цезаря, представлялась русскому полководцу крайне необходимой мерой в конкретной боевой обстановке. «Один миг иногда доставляет победу», утверждал Суворов. Отсюда одно из суворовских поучений: «Счастье покоряй себе быстротою Цезаря, коий и средь бела дня умел своих неприятелей уловлять и окружать и нападал на них когда и где хотел».

Тюренн – второе имя по числу упоминаний в письмах Суворова. Он упоминает его 8 раз. В отличие от Цезаря, маршал Тюренн для Суворова это не только великий полководец, но объект для подражания как личность, как полководец-христианин во всех своих человеческих и полководческих качествах: в отношении к подчиненным, в заботе о солдатах, в скромности. И в XIX в. во Франции продолжала бытовать поговорка, когда хотели отметить исключительную порядочность и честность того или иного человека: «Он из породы Тюреннов, верных слову, даже если оно дано разбойнику».

Рекомендуя «читать Тюренна», Суворов, несомненно, имел в виду «Мемуары» великого полководца, поскольку других военно-научных трудов «Великий Тюренн» не оставил. Впервые «Мемуары» Тюренна были опубликованы в 3-м томе 4-томного труда А.М. Рамзея: Ramsay A-M. De. Histoire de Henri de la Tour d’Auvergne vicomte de Turenne, marechal-general des armies du Roy. T. I-IV. Т. 3. Append. Paris, 1735 (следующее издание 1736 г.). Книги о Тюренне начали выходить сразу же после его смерти, начиная с 1676 г., однако в России, в домашних библиотеках русской знати встречается именно эта книга А.М. Рамзея. Она, скорее всего, и находилась в домашней библиотеке отца русского полководца В.И. Суворова. Эти «Мемуары» Тюренна Суворов прочитал еще до 1748 г., т.е. до начала действительной службы в л-гв. Семеновском полку.

Считая важнейшим, если не определяющим нравственным качеством человека «постоянство», что для Суворова было равнозначно «совестливости («самоблюдению», по выражению самого Суворова)», «великодушию», «честности», «порядочности», «независимости» в суждениях и поступках, свободным от мнений толпы и «сильных мира сего», в своих письмах Суворов неоднократно пишет «Я постоянен как Тюренн».

Вообще он любил, когда его сравнивали с Тюренном. Как-то в разговоре с графом де Сент-Андре о Тюренне, Суворов спросил своего собеседника: «На кого похож Тюренн?» Сам по себе такой вопрос показателен и отчасти был провокационным. Собеседник ответил, можно сказать, удовлетворив тщеславие Суворова: «На Суворова; и он (Тюренн), и Суворов могут сказать: non omnis moriar, т.е. не весь умираю» (вспоминаются пушкинские строчки из его «Памятника»: «Нет, весь я не умру…»). «Это так понравилось Александру Васильевичу, - вспоминал свидетель разговора, - что за обедом несколько раз повторял он тихонько про себя: non omnis moriar. Велел было мне записать; но я отвечал: «Такая истина не изглаживается из памяти». Известные в России в екатериненские времена поэты Е.И. Костров и Д.И. Хвостов называли Суворова «Росским Тюреннем», что весьма импонировало полководцу.

Будучи, подобно Тюренну, человеком глубоко религиозным, верующим христианином, Суворов часто погружался в мысли о смерти. Но как человек военный, Солдат, обреченный оказываться на пороге случайной смерти, в то же время как человек, стремившийся к воинской славе, Суворов испытывал потребность найти земное оправдания своему жизненному концу в смерти одновременно и внезапной, неожиданной, и славной, «красивой», подобающей Воину – смерти в бою. В этом отношении многие военачальники, можно сказать, завидовали смерти маршала Тюренна: он был насмерть сражен наповал случайным артиллерийским ядром 27 июля 1675 г. Принц Конде узнав об этом воскликнул: Я бы хотел умереть, как Тюренн». Поэтому Суворов часто говорил: «Если желаешь умереть на войне, то надобно желать умереть в деле со славою, как Тюренн». Получивший под Очаковым в 1788 г. тяжелое ранение, полагая его смертельным для себя, видимо, вспоминая смерть Тюренна, Суворов твердил: «Тюренн! Тюренн!»

В своих письмах Суворов часто упоминает Тюренна как синоним понятия «полководец». При этом, вспоминая в одном из писем показательный, по мнению Суворова, случай из жизни Тюренна, Суворов отмечал, что он, как и Тюренн, обладает таким важнейшим для полководца качеством, являющимся залогом боевого успеха, победы, как находчивость, умением в неожиданных боевых ситуациях самостоятельно принимать нестандартные решения.

Рекомендуя А. Карачаю «читать Фридрих II», учитывая богатое литературное наследие короля, включавшее философские, политические сочинения, Суворов, очевидно, имел в виду «Историю Семилетней войны», как и все сочинения короля, написанную на французском языке. Friederich II. Memoires pour server a l’histoire. 1751.

Ж-Ш. Фолар лишь однажды упоминается Суворовым в письмах. Не будучи знаменитым полководцем, Фолар был, однако, весьма интересным для Суворова военным теоретиком. Судя по тому, что Суворов одним из первых среди европейских полководцев, еще ранее Наполеона, вопреки укоренившейся в его время действовать на основе линейной тактики, начал применять при атаке тактику колонн. Несомненно, с этой идеей Суворов впервые познакомился именно в военных трудах Фолара. На русский язык они не переводились, поэтому Суворов, скорее всего, вычитал о тактике колонн на французском в одной из наиболее известных работ Фолара "Nouvelles dé couverte sur la guerre" (1724).

Попытаюсь систематизировать перечисленные Суворовым имена. Прежде всего, отмечу, что среди перечисленных имен, лишь одно не принадлежит военным деятелям – Ролен, автор «Всемирной истории». Остальные имена можно распределить в хронологическом порядке: Цезарь и Ганнибал – полководцы античности; остальные прославились во времена короля Людовика XIV, во второй половине XVII - начале XVIII вв.

В своих письмах Суворов дважды ссылается на сочинения Монтекукколи, названного им еще в пору службы в л-гв. Семеновском полку.

Суворов имел в виду так называемые «Записки» Монтекуккули, точнее его трактат, в русском переводе озаглавленный «Записки Раймонда графа Монтекукули или главные правила военной науки». В оригинале он назывался проще: «Главные правила военной науки». Этот труд был завершен и издан Монтекуккули в 1664 году и состоял из трех книг. Первая называлась – «Начальные правила военной науки вообще», т.е. в ней излагались по тем временам понимаемые автором общие требования военного искусства. Вторая книга этого труда называлась «Правила на войну с турками в Венгрии». Третья получила название: «Рассуждения о том, что в последнюю венгерскую войну произошло с 1661 по 1664 год». Он был переведен на русский язык и издан в Москве в 1753 и 1760 гг. В домашних библиотеках образованных русских людей первой половины XVIII в., преимущественно, представителей аристократии или чиновной знати, встречается французское издание: Мontecuculi R. De. Memoires de Мontecuculi generalissime Des Troupes de l’Empereur ou Principes de l’Art Militaire en general. 1740.

Биографы А.В. Суворова отмечают, что у его отца В.И. Суворова была небольшая военная библиотечка, в которой, в частности находились и «Записки» Монтекукули. Поскольку биографы указывают на чтение этих «Записок» Суворовым в отроческие годы, до начала действительной службы в л-гв. Семеновском полку, т.е. до 1748 г., следовательно, эти «Записки» в домашней суворовской библиотеке были на французском языке, указанное выше издание 1740 г., поскольку, как отмечено выше, первый том этих записок на русском языке был опубликован только в 1753 г.

К началу 90-х гг. XVIII в. в мировоззрении Суворова уже сложилась достаточно устойчивая шкала ценностных ориентиров и в области нравственных норм поведения в жизни, и в профессиональной области полководческого мастерства.

Прежде всего, во-первых, следует считать, возвращаясь к началу настоящего исследования, своеобразной «социальной средой», мнение которой предопределяло нормы поведения и поступков Суворова, на которое он ориентировался или стремился ориентироваться, были его «друзья» из книг, им прочитанных – Цезарь, Тюренн, Ганнибал, Александр Македонский, Вобан, Кугорн, Евгений Савойский, Фридрих II, Мориц де Сакс, Карл XII, Виллар, Катина, Монтекукколи. К ним, своим «книжным друзьям», Суворов до конца дней своих был более привязан, чем к окружавшим его начальникам и сослуживцам.

Будучи профессиональным военным, солдатом, видевшим в войне смысл своей жизнедеятельности, что предопределяло круг его книжных интересов, в размышлениях Суворова отчетливо прослеживается и его стремление к собственному самоопределению в окружающем его реальном мире. Однако, совершено очевидно, его отношение к реальному миру было пропущено сквозь призму его «книжного» самообразования и воспитания. И в этом отношении, типологически, как личность Суворов не был лишен «кихотизма». Он это чувствовал и он в этом сам неоднократно признавался.

В связи с интересом, проявлявшимся Суворовым, особенно в детстве и отрочестве, к личности Карла XII нельзя обойти вниманием наличие в библиотеке Суворова еще одной книги, весьма популярной и распространенной в России в его время.

«Генерал-квартирмейстер Цах, - вспоминал один из современников, близких к Суворову, - говоря о Карле XII, назвал его Донкишотом. «Правда, - сказал граф (т.е. А.В. Суворов), - но мы, любезный Цах, докишотствуем все, и над нашими глупостями, горебогатырством, платоническою любовью, сражениями с ветряными мельницами также бы смеялись, если бы у нас были Сервантесы. Я, читая сию книгу, смеялся от души; но пожалел о бедняжке, когда фантасмагория кукольной его комедии начала потухать пред распаленным его воображением, и он наконец, покаялся, хотя и с горестию, что был дурак».

Во-вторых, Суворов уже имел твердое мнение и по поводу вершин военного и полководческого искусства, на которые он ориентировался и к которым он стремился. Суворов считал, что «каждый народ храбр и имел свои эпохи славы». Это суждение показательно в том, что, во-первых, Суворов измеряет достоинства народов по их воинской доблести и славе, во-вторых, все народы в этом отношении для Суворова равны. Это сугубо военное, солдатское измерение. Далее, Суворов конкретизировал свою мысль. «Такими были греки под предводительством Фемистоклов и Аристидов, римляне при Сципионах и Цезарях, гунны при Аттиле, турки при Магомете и Баязете, французы при Конде и Тюренне, австрийцы с Валленштейном и Евгением, пруссаки при Фридрихе, англичане под начальством Мальборука…». Разумеется, логика рассуждения Суворова спровоцировала реакцию собеседника: «А русские… под начальством Суворова». Оставляя без внимания последнюю фразу, а анализируя сказанное Суворовым, нельзя не заметить имена полководцев, представлявших тот или ной народ, выделенных им. Эти имена, позволяют составить перечень «великих полководцев», определенный Суворовым: Фемислокл, Аристид, Сципион Африканский, Цезарь, Аттила, Магомет (Мехмет II), Баязет, Конде, Тюренн, Валленштейн, Евгений Савойский, Фридрих II, Мальборо. Примечательно, что Суворов не упомянул ни Александр Македонского, ни Ганнибала, ни Густава II Адольфа, ни Карла XII, ни Мориса де Сакс, хотя отметил Фемистокла и Аристида. Примечательно также и то, что ни Суворов, ни его собеседник на назвали ни одного русского военачальника.

Следует также заметить, что Суворов, получивший «книжное военное образование», преимущественно, на французской литературе, выделил лишь двух великих французских полководцев – «Великого Конде» и «Великого Тюренна». Это не было случайностью. Судя по другим его высказываниям, он размышлял над военным искусством французских военачальников. Обозревая каталог книг по военному искусству, изданным во второй половине XVIII в., Суворов заметил: «Удивительно, никогда так много не писали о тактике, как во времена Людовика XV: а какую жалкую ролю играла в военной истории французская армия. Начальники, увы! Субиз и Клермон; военный дух: Росбах! Минден! Забыты века Карла Великого, Генриха IV, Людовика XIV. Военная библиотека их была невелика. Ее украшали тогда имена: Тюренн, Конде, Люксанбург (Люксембург), Катина и пр.» Как видим, в этом ряду нет кумира суворовского детства графа Мориса де Сакс.

Как отмечалось выше, в его представлениях вершиной полководческого мастерства был Цезарь, образцом нравственного поведения Солдата, Воина и Полководца он считал Тюренна, с жизнедеятельностью и даже с гибелью которого, он соизмерял свое поведение, уподобляя себя французскому полководцу и стремясь быть на него похожим. Поднимаясь по ступенькам военно-чиновного роста и полководческого совершенства, Суворов на различных этапах этого процесса соотносил свой уровень с кем-либо из своих «друзей» - полководцев прошлого. Суворов не мог сдержать своего восторга и гордости, одержав первую свою крупную победу под Туртукаем в 1773 г. Он даже не удержался от желания сравнить себя с Цезарем: «Подлинно мы были вчера veni, vede, vince», но тут же признается, что это лишь первый его полководческий опыт: «а мне так первоучинка». Этот первый полководческий опыт, «первоучинка», ему очень дорог. Но после победы, одержанной над турецким десантом под Кинбурном в 1787 г., награжденный за нее высшим российским орденом Андрея Первозванного, Суворов считал себя уже достигшим в полководческом мастерстве уровня маршала Тюренна. Отныне и свое должностное положение под начальством князя Г.А. Потемкина он уже считал соответствующим его полководческому уровню. Он рассчитывал на самостоятельное командование. К 1797 г. Суворов считал, что по уровню полководческого мастерства он уже превзошел своего, всеми считавшегося лучшим, современника прусского короля Фридриха II. «Я – лутче Прусского покойного великого короля, - писал он своему конфиденту Д.И. Хвостову 12 января 1797 г., - я, милостью Божией, батальи не проигрывал».

До Суворова русское военное искусство, в основном, еще развивалось в русле европейского, по европейским образцам и примерам, находясь, в основном, еще в «ученическом положении». Лишь полководческая практика Суворова приводит русское военное искусство к самоопределению и самоидентификации как вполне самостоятельному направлению в истории и развитии военного искусства. Это обозначилось в 1799 г. в ходе Итальянского и Швейцарского походов Суворова.

Национальность или конфессиональная принадлежность для Суворова не являлись первостепенными или даже важными признаками, определяющими достоинство человека и личности. Его «книжные друзья» - иностранцы, в значительной части, французы. Однако это, национальное их качество, для Суворова не существенно. Он выбирал их себе в «друзья» по выдающимся личным, военно-профессиональным и нравственным достоинствам, по своим меркам Солдата.

Представления Суворова о международных отношениях, имея в виду его личное положение и место между представителями разных народов, между полководцами, военачальниками и воинами из разных народов, сформированные на «книжном» материале, были выстроены в сугубо военном векторе.

Литература:

1.А.В. Суворов. Походы и сражения в письмах и записках. М., 1990.

2.А.В. Суворов. Великий сын России. М., 2000.

3. А.В. Суворов в историографии дореволюционной России //Александр Васильевич Суворов. К 250-летию со дня рождения. М. 1980.

Опубликовано: 06.11.2020